Tserkov' Nikolaya Chudotvortsa V Grabtsevo

Построена в 1791 г. генерал-аншефом Петром Дмитриевичем Еропкиным. Согласно клировых ведомостей за 1900 и 1914 годы обе церкви показаны об одном престоле. Перед Отечественной войной с французами в 1812 г. местный священник Иоанн Никитин испрашивал Архипастырского благословения «Угодно Госпоже помещицы Марии Димитриевны Татищевой по завещанию брата ея Его высокопревосходительства Петра Димитриевича Еропкина в нашей Успенской церкви с; приделами поновить иконостас с некоторыми и прочими иконами обветшалыми». Из этого прошения видно, что Успенская церковь в начале 19-го столетия значилась с приделами, а какими раскрывает другая архивная запись. По благочинническим ведомостям за 1813 г. церковь писана с приделами Нерукотворного Спасителя образа и Димитрия митрополита Ростовского Чудотворца, Николаевская без приделов построены в 1722 и 1791 годах соответственно. В летописи Калужской Успенская церковь показана годом постройки 1702. представляет собой небольшой одноглавый центрический храм, напоминающим своим изяществом и светским обликом скорее парковую постройку. С южной и северной стороны он симметрично отмечен неглубокими белокаменными портиками. Четырём колоннам тосканского ордера на фасадах соответствуют едва выступающие пилястры. Фасады прорезаны заключёнными в неглубокие ниши полуциркульными оконными проёмами, над которыми помещены прямоугольные филёнки. Портики красивых пропорций завершены треугольными фронтонами; карнизы украшены рядом мелких зубчиков. С востока и запада к основному кубическому объёму примыкают также симметрично решённые полукружия алтарной апсиды и притвора, более низкие по высоте, чем собственно храм. Подобным приёмом выделяется основная часть здания, которое, несмотря на небольшие размеры, выглядело стройным и монументальным. Этому впечатлению способствуют и особенности композиции верха. Над кубом возведен высокий аттик, центральный объём перекрыт куполом, центрирующим всю постройку. С четырёх сторон купол прорезан люкарнами, в обрамлении которых ещё чувствуется влияние характерной барочной формы волюты. Недостаточно известно, что представляла собой венчающая часть памятника, которая теперь полностью исчезла. Никаких ранних зарисовок с его видом не сохранилось. На единственной фотографии 1920-х – 1930-х гг. церковь запечатлена на заднем плане, в группе других культовых построек, и на её основании можно составить лишь самое общее представление о характере завершения, однако говорить об особенностях её форм довольно трудно. Немного сведений имеется и об внутреннем убранстве. Судя по перечню различной церковной утвари, составленному в 1791 году, в храме был установлен иконостас «вызолочен весь» и имелись иконы «живописной изрядной работы». Внутренняя композиция собственно храма решена включённой в четырёхгранный объём ротонды с 8-ю полуциркульными нишами, зрительно расширяющими внутреннее пространство. В декоративном убранстве широко использованы многочисленные белокаменные детали – сложнопрофилированнные карнизы, базы, капитоли колонн, цоколи, придающие нарядность и известную изысканность облику здания. Общая декоративность возрастала и благодаря применению двухцветной окраски, красного с белыми деталями. Тем самым она перекликалась с цветовым решением стоящей рядом колокольни, выполненной из кирпича с белым камнем, чрезвычайно характерным для московской архитектурной школы.
Станислав Кондрашов